Исповедь армянского селекционера:

– Сколько тебе было лет, когда ты пришел работать в «Спартак»?

– 18. Это 2005 год. Я тогда просто позвонил и ошарашил секретаршу: «Я хочу у вас работать. Соедините меня со спортивным директором, пожалуйста». Спортивным директором тогда был Владимир Федотов. Меня соединили с техническим директором Евгением Смоленцевым, который тоже ошалел от моей наглости и просто спросил, что я умею делать. «Могу отчеты про футболистов писать». Он попросил прислать пример отчета, я отправил – про Мирко Вучинича, который тогда играл в «Лечче» – без особой надежды. А на следующий день мне перезвонили и предложили встретиться в кафе на Покровке, около офиса клуба. А я тогда еще совершенно дико одевался, помню, что приехал на встречу в каких-то непонятных очках, со спортивной повязкой, выглядел непонятно как. Но мне дали испытательный срок, и через полгода начали платить какие-то деньги.

– Чем ты занимался?

– Всем. Писал отчеты по игрокам, ездил кого-то смотреть – и, кстати, в одну из таких поездок нашел Пашу Яковлева. Вышло так. У моего отца – магазин. И как-то приходит к нему знакомый клиент и, зная чем я занимаюсь, просит посмотреть его сына, который играет в «Люберцах». Я без особого энтузиазма – все хвалят своих детей – согласился. А когда приехал, вместо того парня смотрел только на Пашу. В том матче он забил 6 или 7 голов, ему было 14 лет. Я посмотрел еще несколько его матчей и, убедившись в таланте, порекомендовал в «Спартак». Мне кивнули и забыли.

Проходит месяц. Я встречаюсь в офисе с селекционером Вячеславом Морозовым, и он рассказывает: был тут на соревнованиях, увидел очень талантливого парня. И начинает мне его описывать. В конце я спрашиваю: «А его не Паша Яковлев зовут?» «А ты откуда знаешь?» «Так я же месяц назад его рекомендовал». После этого мне рассказывают: все пропало, мы его упустили, он уже одной ногой в «Сатурне». И дальше начала детектив.

Уже не помню как, но мы узнали номер бабушки Паши. Я попросил свою маму позвонить ей и представиться старой школьной подругой мамы Яковлева. Таким образом мы узнали телефон его мамы. Но мама против «Спартака»: «У меня не будет времени за ним следить там, я целыми днями на работе». Опять звоним бабушке, достаем телефон отца. А отец говорит: «Да Паша с детства за «Спартак» болеет!» Нам повезло, что Паша к тому моменту подписал агентский контракт с Сафоновым, который был в хороших отношениях со Смоленцевым. И за один день мы все решили, из «Сатурна» перетянули Пашу в «Спартак».

– Ты застал в «Спартаке» трех тренеров, верно?

– Да, Старкова, Черчесова и Федотова. «Спартак» тогда работал по-другому: при Смоленцеве у нас была уникальная система селекции. У нас была информация о всех талантливых игроках из России. Даже за 12-летних парней мы платили по несколько тысяч долларов, никогда не жадничали. Это позволяло «Спартаку» быть флагманом детско-юношеского футбола в России. Но потом пришел Карпин, и все это развалил.

– Как развалил?

– Есть два типа руководителей: одни выжимают максимум из того, что уже есть. Другие говорят: вы все говно, ничего не умеете, а я все сломаю и сделаю все по-другому. Карпин – второй тип. Он выгнал почти всех людей, у которых было свое мнение – начиная с пресс-атташе и заканчивая начальником команды. Посмотри, кто сейчас работает с Карпиным – Попов и Асхабадзе. Люди, у которых основная задача – не мешать Карпину. Тот же Попов, который бухает с игроками и ничего толком не делает, взял на работу в школу бывшего начальника школы «Динамо», Бодрова. Когда тот уходил, динамовцы плясали – потому что он разваливал их школу. А знаешь, чем Асхабадзе еще в «Сатурне» занимался? Развозил проституток по домам латиноамериканских игроков. У него даже прозвище было Сутенер.

Или возьми тех же тренеров. Был слабохарактерный Лаудруп. Был чудаковатый Эмери, который жил в своем мире. У меня есть друзья среди агентов – в том числе, агентов спартаковских игроков. Один из них мне рассказал: «Через неделю после назначения Эмери, Карпин подошел к футболистам и сказал: да не волнуйтесь, он здесь ненадолго». Короче, ты понял.

–Ты пришел в «Спартак» почти одновременно со Станиславом Черчесовым. Как тебе с ним работалось?

– В принципе, нормально. Но он очень любит себя, доходило до маразма. Как-то я сижу, работаю за компьютером. Подходит Черчесов, тогда еще спортивный директор, и просит что-то сделать. Я переключаюсь, начинаю заниматься этим. А он стоит, стоит, смотрит на меня. А потом разворачивается и, уходя, говорит: «Ладно. Отойду, чтобы не давить на тебя своим авторитетом». Я слышал, что в «Тереке» потом то же самое было. Как только команда поперла вверх, он решил, что он круче всех, и просто всех там задолбал. А так, в целом, мужик нормальный. Только на себе зациклен.

Из «Спартака» Артем ушел через три года, на экваторе 2008-го – после того, как «в институте возникли проблемы, нужно было решать вопрос с армией и на несколько месяцев вернуться в Армению».
– Я был внештатником, так что меня никто не увольнял – увольнять было просто не откуда. Смоленцев все это время платил мне из своего кармана – по 200 долларов в месяц.

– Когда ты еще не устроился в «Нальчик», в московском «Спартаке» работал Александр Прудников. Как экс-сотрудник «Спартака», скажи: Прудников – переписанный?

– Нет. Тут такая история: его отец был авторитетом в Смоленске, которого расстреляли у него на глазах, когда Прудников был еще маленьким. Позже «Спартак» поднимал информацию, обращался в милицию, и по документам Прудников действительно 1989-го года рождения. Так что он, судя по всему, немазанный. Чего не скажешь про Кокорина, например.

Прочитать полностью